История марсианских путешествий в кино полна провальных экспедиций («Красная планета»), непринужденной сатиры («Эббот и Костелло отправляются на Марс») и неправдоподобных финальных откровений («Миссия на Марс»). К счастью, Ридли Скотт в своем «Марсианине», экранизации книги писателя-любителя Энди Уира, ограничивается только первыми двумя пунктами – разговоры с Создателем и тяжеловесное мессианство в фильмографии британского классика, похоже, остаются прерогативой «Прометея».
«Марсианин», напротив, получился фильмом освежающе приземленным. Застрявший на красной планете после ледяной бури и эвакуации коллег астронавт Марк Уотни (Мэтт Дэймон) не занимается ни богоискательством, ни даже самокопаниями. На это у него, парадоксальным образом (следующая экспедиция прилетит только через три года), просто нет времени. Надо пополнить тающий запас пищи, найти способ связаться с НАСА, разобраться с системой обогрева марсохода и, главное, не сойти с ума от одиночества и попсового диско (другой музыки от сбежавшего экипажа не осталось).
Скотт выстраивает на этом материале не трагедию забытого человечеством астронавта, но, неожиданно, едкую, сардоническую комедию о силе духа. Уотни сажает на Марсе картошку (на помощь приходит содержимое космического унитаза), проявляет чудеса смекалки и не забывает самоуничижительно острить в регулярных видеодневниках, даже зная, что их вряд ли кто-то когда-нибудь увидит – кроме, конечно, многомиллионной аудитории этого фильма. Когда же в сюжет входят растерянные чиновники НАСА, для которых случай с Уотни – катастрофа прежде всего с точки зрения PR, «Марсианин» все больше начинает напоминать кабинетную производственную сатиру. Финал, впрочем, не обойдется без вдохновленной «Гравитацией» космической акробатики – за нее здесь отвечают покинувшие Уотни коллеги со стоической Джессикой Честейн во главе.
За кадром неутомимо фигачит диско (к неудовольствию главного героя), экран застилают впечатляющие марсианские пейзажи пятидесяти оттенков красного, у сценаристов не иссякает запас шуток. Именно висельнический, черный юмор становится тем фактором, который помогает Скотту удерживать внимание на протяжении всех двух с половиной часов одиссеи несчастного Уотни. Не мешает и специфическое обаяние неунываюшего Мэтта Дэймона. Артист здесь проводит самостоятельную операцию по удалению осколка из брюха, выразительно худеет и еще более эффектно беззвучно ругается матом. Но самое главное – Дэймон ухитряется сделать так, чтобы у зрителя ни разу не возникал вопрос, почему на его вызволение из беды стоит уделять настолько существенные людские и финансовые ресурсы. Как раз в этом факте и заключается самое большое фантастическое допущение «Марсианина» - и фильм с ним справляется на ура.
«Марсианин» к тому же старательно избегает привычного для фантастического жанра пафоса. Этот факт особенно удивляет, если держать в голове более-менее всю фильмографию Скотта после «Гладиатора» - в которой то и дело прорывались наружу стариковское морализаторство или, что даже хуже, стремление высказаться о Боге и человечестве. «Марсианин», напротив, получился фильмом каким угодно – но точно не пенсионерским (Скотту при этом 77). К науке история застрявшего на Марсе астронавта, конечно, отношения не имеет – специалисты по астрофизике и деятели космической индустрии уже успели раскритиковать фильм за неправдоподобие. Другое дело, что когда кино так хорошо владеет технологиями человеческих душ, его подкованность в вопросах технических остается проблемой строго второстепенной.
