Заключительная часть «Голодных игр» рискует стать одиним из главных фильмов этой осени, собрать в кинотеатрах миллионы людей по всеми миру и помочь создателям перешагнуть отметку в третий миллиард заработанных на Сойке-пересмешнице денег. Здесь даже не стоит вопрос, нужно ли открывать расписание ближайшего кинотеатра и выбирать сеанс. Если три предыдущих фильма посмотрены, едва ли вы захотите пропустить финал истории. В противном случае придется срочно наверстывать упущенное и присоединиться к армии поклонников. Нравится вам это или нет, но «Голодные игры» с их жанровыми метаниями от Сумерков до Рэмбо стали едва ли не культурным феноменом. Храбрая Китнисс с ее борьбой против системы и бесконечными любовными переживаниями — вдохновение и пример для подражания у девочек, а сама франшиза обзавелась узнаваемой и популярной символикой. Вытянутые вверх пальцы пару раз просочились с экранов в новостные заголовки о протестах, а причудливые образы Капитолия дают простор для творчества любителям косплея. Недовольных практически нет, и каждый находит в «Играх» что-то свое, будь то причудливый антиутопичный мир, зрелищный экшн, любовная история для подростков или редкий случай удачной экранизации.


С Китнисс Эвердин и сопутствующей ей компанией мы встречаемся ровно там же, где расстались в финале предыдущей части — у больничной палаты Пита Мелларка. Невменяемый после принудительного посещения Капитолия, парень недвусмысленно намекает на продолжение любовного треугольника, а значит, возиться с ним будут на протяжении всего фильма. Впрочем, могло ли быть по-другому, когда полный зал фанатов трепетно вздыхает после каждого романтичного диалога, а время от времени — взрывается одобрительными аплодисментами? Таких сцен, поверьте, будет не мало. Режиссеру и сценаристам надо было как-то выкручиваться после масштабной критики предыдущего фильма, так что на этот раз фанатов всеми силами стараются ублажить. Любовь на троих — пожалуйста. Больше экшена — получите. Драматичные смерти тоже имеются. Поговаривают, Эвердин может вернуться на большие экраны в приквеле или сиквеле голодной истории. А значит, в финале подкачать нельзя. Нужен хороший задел на будущее.

В непродолжительных отступлениях от схваток пролетариата с буржуазией Капитолия случаются апатичные перебранки Пита и Гейла — соперников в борьбе за сердце Сойки-пересмешницы. Разве что этим диалогам, монологам и пантомимам сценаристы уделили маловато внимания. В результате моментами хочется бесцеремонно залезть в кадр, схватить кого-то из них за грудки и спросить: «Ну что ты несешь, черт побери?!» Решительно не понятно, почему любовные муки двух мужиков, вместо борьбы за непостоянное дамское сердце, периодически напоминают попытки спихнуть оппоненту проблемную девицу. Впрочем, в такие моменты расслабляться надолго не дают — лирические отступления стабильно чередуются с эффектными динамичными сценами, которые тотчас заставляют забыть нелепую любовную геометрию.



С любовью на мой мужской бородатый вкус не заладилось, однако закрою на это глаза, чтобы не оказаться растерзанным многомиллионной армией поклонников. Все остальное в финальных «Играх» — ух! Разве могло быть иначе в заключительной части истории, когда у противоборствующих сторон не остается шансов на сосуществование в любом его проявлении? Конец таких историй давно озвучил нам Дункан Макклауд, а задачей режиссера было упаковать все в как можно более эффектную обертку. И это получилось! Чего стоят ловушки Капитолия, приготовленные для незваных гостей — не передать словами. Драйвовые бои сменяются масштабными разрушениями, а следом идут очередные потери любимых героев. Минута за минутой «Голодные игры» становятся все более мрачными и драматичными. Изначально решительные, герои все чаще продолжают свой пути не ради, а вопреки. Такого не было ни в динамичной первой части, ни в философско-социальной третьей. Фанаты повзрослели, прощание тоже получилось взрослым, серьезным и зрелищным. А перед финальными титрами — по залу катится романтичный «ах».